Ты мой трофей  - Юлия Динэра

Из маленькой, словно игрушечной черной машинки. Только не это. Я обошла ее вокруг и уставилась на хозяина, пугливо хлопая глазами. Это проклятье какое-то! Ладно. Вдох-выдох, вдох-выдох.

– Смотри легкие не выплюнь. – Небрежная усмешка. – Не сопи так. – Выражение его лица смягчилось, но в глазах ликовало безумие. Дождь почти заканчивался, но мне-то какая разница, я ведь уже мокрая! А вот этого мерзавца водой, кажись не испугать. А я дышала и дышала, как бешеная собака. Мне это нужно, необходимо, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего, чтобы не сделать очередную глупость. Парень беззаботно провел руками по влажным, почти черным волосам и потянулся в бардачок автомобиля, который я уже ненавижу. ДВАЖДЫ! Я ждала. Чего? Извинений? Ага! Когда он протянул мне упаковку салфеток, совсем как в прошлый раз, я взглянула на нее, затем на него, чья ухмылка могла довести меня до истерики.

– Возьми. Ты испачкалась. – Я значит испачкалась? Чувствую, как мокрая ткань прилипла к телу и это вызывает еще большую чесотку, чем-то, когда я нервничаю. А это значит, что чешусь я в ДВА раза сильнее! Если о главном: то чувствую себя, еще хуже, чем выгляжу! Даже мой лифчик мокрый!

Слов у меня не нашлось, точнее их миллион было, но отдышаться и выждать какое-то время лучшее решение конфликта. Или нет? Эх, и хватило меня только на то, чтобы вырвать у парня из рук салфетки и швырнуть ему их в грудь, с важным и гордым видом зато. Этот ковбой меня даже во сне сегодня преследовал. Спала себе спокойно и вот вам – здравствуйте! В общем, увидела, будто в прошлый раз своим падением я ему дверцу отворотила, а потом несколько лет за нее расплачивалась. Если это можно так назвать, брр.

Салфетки он, конечно, поймал налету, те едва груди коснулись, и взглядом хитрым проводил, когда я резко на пятках развернулась и пошла прочь. Внутри почему-то сердце так стучало, словно дозу адреналина хапнула. А такое перевозбуждение у меня от злости бывает, а в данном случае от несправедливости!

– Эй, Ариэль, я могу подвезти, только штаны придется снять, а то сидение мне заляпаешь!

Ну, нет. Нет. Нет и нет! «Иди дальше, Кира, просто иди». Я выросла в семье, в которой наказывали за любую шалость, а я хоть училась хорошо, но слишком взбалмошная была, поэтому часто от отца ремня получала. Не знаю, связано ли это с тем самым, или же природой так заложено, но когда я чувствую себя бессильной, моя злость может перекрыть любые отделы мозга, которые способны думать, и единственный контроль над этим – сделать что-то в ответ на эту злость, отчего станет легче, либо «проглотить», экспериментируя с дыхательной гимнастикой. Но я не собиралась больше репетировать схватки перед родами, особенно в этот момент, когда увидела этот миленький «островок» с разливным лимонадом. На все понадобилось не больше минуты, а тот раздражитель моих оставшихся нервных клеток, все стоял, видимо, ждал, пока я сдамся под натиском его омерзительно – превосходного лица или куплюсь на дорогую машину и запрыгну, даже без штанов, потому что он так сказал, даже если это была шутка.

Схватив стакан лимонада, я развернулась обратно и своим самым быстрым шагом, да что там, почти бегом, подлетела к парню, и плеснула содержимое в лицо, тот даже одуматься вовремя не успел, я лишь заметила мимолетное удивление, а затем желваки, заигравшие на скулах и взгляд маньяка-убийцы.

– Подвози себя сам! Урод.

А вот теперь пора сматывать.

– Ты пожалеешь об этом, русалочка!

– Ага, и что ты сделаешь? Тоже мне. – Пробубнила я себе поднос, пока ноги уносила, и захныкала в отчаянии. Ну, вот, как теперь работать? Будет хорошо, если меня вообще в здание пустят. Настроение испорчено. Тело все мокрое и чешется. Хочется под душ горячий или в теплое одеяло завернуться и чтобы кто-нибудь какао принес. Ага. «Работать, Макаренко, работать!»

Если бы еще с утра, когда я только-только глаза открыла, мне бы кто-то сказал, что уже к обеду я буду готова веревку с мылом требовать, я бы сказала отвалить и не смешить моих Чеширских котов на ногтях.

Опаздывала я впервые, и неслась через пропускной пункт так, что чуть носом до лифта не проехалась, благо охранник поймал вовремя. Это все та дурацкая ковровая дорожка виновата, которую тут расстелили, словно к приезду президента. Я, конечно, хотела в туалет заскочить и обтереться немного бумажными полотенцами, но опаздывать было даже на минуту запрещено, у нас при входе датчик все фиксировал, а потом (в лучшем случае) из зарплаты вычитали, а три опоздания равны увольнению.

Пробежав вдоль коридора, даже ни с кем по пути не поздоровавшись, я резко притормозила у дверей офиса и, чуть было, с мужиком каким-то не «поцеловалась», благо ноги вовремя послушались, а то б еще с фингалом ходила.

Что за балаган еще? Через широко распахнутые двери, я пыталась протиснуться вперед, пока трое мужчин в рабочей форме тащили какой-то шкаф, постоянно кряхтя и повторяя:

– Осторожней-осторожней.

– Милочка, Вы мешаете, если мы испортим эти штуковины, нас на ремни порежут.

Это один из рабочих пропыхтел. Я-то все понимаю, но мне войти нужно.

Я скривилась.

– Так и сказали?

– Так и сказали.

Похоже, босс сегодня снова не в духе, надеюсь, это не скажется на мне. За внешний вид замечания не избежать. Но разве я виновата? Ищите того мудака, который тут вчера был, вот пусть и объясняет, почему я как уличная собака выгляжу.

Наконец, протиснувшись, я увидела перед собой Идку, тревожно хлопающую глазами, какую-то девушку лет восемнадцати на вид и то, как рабочие своим шкафом, точнее этим дурацким стеллажом босса задевают мой стол и, с него летит стопа бумаг и писем, которые я вчера разложила!

– Вот вы… – Я чуть не заверещала и ногами не затопала, как пятилетняя. Теперь все собирать и заново раскладывать! Кстати, я уже говорила о чувстве бессилия и его отдаче? Так вот, пнуть в отместку шкаф с ноги – плохая идея. Но она выглядит еще более сумасшедшей, когда ты понимаешь, что пнула стеллаж босса с его, наверное, ценными фигурками женщин. Как раз, в тот момент, когда одна из них падает и у нее отлетает голова, я ахаю от неожиданности и, тем самым заставляю одного из рабочих обернуться и увидеть то же, что и я. А потом его глаза буквально на лоб выезжают, а затем одна рука соскальзывает со шкафа, я зажмуриваюсь в то время, когда под наклоном, с полок слетают еще несколько фигурок и приземляются на пол, одна за другой. Я оборачиваюсь к Иде, и мы, как в съемке замедленного действия глазеем то на фигурки, с отколотыми частями тел, то друг на друга. А тут еще эта девушка незнакомая, она вообще на вид, не понимает что происходит. Я, в свою очередь, пытаюсь заставить себя дышать, и стоять на месте, чтобы не дай Бог еще чего не завалить.

– Что тут происходит? – В полтона спрашиваю я, наклонившись к Иде поближе, а та все еще стоит и хлопает глазами.

– Лучше-ка тебе валить отсюда. Ты покалечила драгоценные статуэтки начальника. – Проговорила та, словно робот и только потом посмотрела на меня, а я фыркнула в ответ.